Апрель - и хлопья снега, все мои шелковые шарфы грустят в шкафу, я в зимнем: зимнее пальто, зимние ботильоны, а так хочется наконец - воспарить, вы понимаете? ну чтобы летящее платьице, летящие качели, восхищенные мужские глаза и сильные загорелые руки, раскачивающие эту качель, небо навстречу, ветер, запутавшийся в волосах, да-с...так вот, в этот апрель я любви не хочу.

Мечты о горячем глинтвейне, дровах в камине, шкуре на полу почили в бозе - они пригодны в декабре, к концу апреля внутри пробуждаются инстинкты, к которым спокойное, сонное, размеренное не имеет никакого отношения.

Любви не хочу, хочу постыдного.

Как это было - с этим, с тем? Как же это было...

...открыла дверь, стоит на пороге. Ну, туда ботинки, сюда пакет с едой и вином, что там, хлеб и вино? Какая пасхалка!
Неловко повернулся, соприкоснулись локтем и локтем - и дрожь. Какие слова, какие приличия... Впились друг в друга - изголодавшиеся, сильные, яростные, еще молодые, пока молодые (знаковое:закрепить бы эту молодость в памяти, уйдет ведь сейчас!) - сплелись ртами, губами, языками. Оно - уже исследовано давно, и оттого еще лучше; первый поцелуй - что первый бал, первое свидание, новые ботинки - здесь жмет, там не знаешь - оступишься ли, с этой стороны натирает, а дождь если? Но последующие, когда привыкнешь, разносишься, притрешься, узнаешь, последующие - замена счастью, даны свыше.

Сюда, сюда, в шею, за ухо - где завитки волос, его - в эту терпкую, дорогую ямку у плеча, мокро, жарко присосаться, выдохнуть, укусить, замереть.

Юбку вверх, и - еще не пройдя в комнату (ну зачем, зачем такие сложности), подхватывает под ягодицы, вдавливает в стену. В себя вдавливает.

Руки путаются, пальцы путаются. Пуговицы, молнии, пряжки....Неудобно, никак не...не...правильно. Не выдержал - отнес в комнату, поставил на кровать сразу так как надо, чего вы там кривитесь, а то не знаете, что удовольствие оно, вишь, от угла зависит, так что либо раком, либо пополам почти складывайся на спине. Они - мужчины-то, нутром это чуют, и миссионерскую поэтому органически почти все не переносят. Вошел, простонал: узкая, маленькая, какая же узкая, и не сдерживаясь, не слушая, не останавливаясь - сгреб одной ладонью волосы, другую сплел с моей, пробился, захватил, обратил крепость в пепелище, на башне воздвигнул флаг.

Полынью пахнет, пылью, смолой, потом, молоком...

Хорошо-то как, Господи!

И какая там любовь... и какое там внешнее каминное тепло...Если вот оно внутреннее, пульсирует внутри, бьется на лбу голубой жилочкой, стекает раскаленными капельками подмышками, сплетается саламандровым кольцом из языков в одном общем рту.

...я очень боюсь тебе написать: любви не хочу. Просто - хочу.

Просто - апрель.