Это не политическое.
Это лишь цитата из книги, написанной 150 лет назад.
«…Тут снова загремела труба архангела, и из преисподней взлетел к небу
нагой красавец с железной короной на голове. На ободке короны было написано:
«Отягчен печалью до Страшного суда».
Он приблизился к престолу божию и сказал Христу:
«Пока я твой раб, а потом стану твоим господином».
«Сатана! — сказала Мария. — Придет время, когда не будет ни рабов, ни
господ и когда Христос, олицетворение любви, и сатана, олицетворение гордыни,
будут называться: сила и мудрость».
«Женщина! Ты добра и прекрасна», — сказал сатана.
Затем он обратился к Христу и, указывая на императора, спросил:
«Что мне с ним делать?»
И сказал Христос:
«Отведи эту венценосную тлю в палату, где будут представлены все орудия
пытки, применявшиеся в его царствование. Всякий раз, как кто-нибудь из
невинных страдальцев подвергнется пытке водой, от которой люди надуваются, как
пузыри, или пытке огнем, который жжет им подошвы и подмышки, или будет поднят
на дыбу, на которой ему сломают кости, или же будет четвертован; всякий раз,
как несчастная девушка, которую станут закапывать в землю живьем, воззовет к
милосердию; всякий раз, как вольная человеческая душа испустит на костре
последний вздох, пусть и он пройдет через все эти муки, пусть и он примет все
эти казни, — тогда он наконец поймет, сколько горя может причинить злодей,
властвующий над миллионами; пусть он гниет в тюрьме, умирает на плахе, томится
в изгнании, вдали от отчизны; пусть он будет обесчещен, опозорен, бит
плетьми; пусть он будет сначала богат, а потом пусть все его достояние отойдет
в казну; пусть его схватят по оговору, пусть разорят дотла. Преврати его в
смирное, забитое, полуголодное вьючное животное; преврати его в нищего — пусть
просит милостыню и нарывается на оскорбления; преврати его в работника — пусть
трудится, не жалея сил, и недоедает; когда же он примет множество телесных и
душевных мук в образе человеческом, преврати его в пса — пусть он за свою
верность получает одни побои; затем преврати его в невольника, и пусть его
продадут на невольничьем рынке; затем — в солдата: пусть он повоюет за кого-то
другого, пусть подставит грудь под пули неизвестно за что. Когда же, по
прошествии трехсот лет, он изведает все муки и все напасти, отпусти его на
свободу, и если он к этому времени станет таким же хорошим человеком, как
Клаас, отведи его телу место вечного успокоения на зеленом лугу, под сенью
чудного дерева, куда по утрам заглядывает солнышко и где в час полуденный
бывает тень. И придут к нему друзья, и прольют слезу, и посадят на его могиле
цветы воспоминания — фиалки».
«Смилуйся над ним, сын мой! — вступилась богородица. — Он не ведал, что
творил, ибо власть ожесточает сердца».
«Нет ему прощения», — молвил Христос.» (с)
Шарль де Костер. «Легенда об Уленшпигеле»
Даже и не знаю, к чему я вдруг сейчас ее вспомнила…
